Перемены в российских школах

Он любит читать, смотреть кино, много пишет. В статусе профессора трудится на факультете коммуникации, медиа и дизайна Высшей школы экономики. Знаком миллионам по передачам на радио и телевидении, по статьям в газетах и журналах. Старший сын этого четырежды отца и диссертация по поздней поэзии Пушкина появились почти одновременно – в конце 80-х. Также в активе сразу три «ТЭФИ» и изрядное число литературных премий. Продолжать реестр наград и достижений можно бесконечно, но лучше, пожалуй, просто назвать имя: Александр Архангельский.

С этим известным, активным и, главное, неравнодушным человеком мы встретились летом в Перми, на Всероссийской конференции «Флаэртианы» по прокату документального кино. Лучшие умы страны бились над вопросом, как наладить полноценный прокат документального кино, а у команды «Ноль Плюс» появилась возможность пообщаться с Александром Николаевичем в рамках его творческой встречи. И действительно, кому если не руководителю образовательной программы «Медиакоммуникации» высказывать мнение о перспективах кинопедагогики и введении в отечественных школах предмета «История кино».

Добрый день, Александр Николаевич. Скажите, в какой информационной среде, по вашему мнению, сегодня приходится существовать жителям планеты?

В весьма напряжённой среде. Разные государства, разные группы, преследуя собственные цели, транслируют в медиа свои установки, свои месседжи, часто диаметрально противоположные. Обычные пользователи вынуждены барахтаться в бесконечном потоке искажений информации, в которой не так-то легко разобраться. Если мы не умеем читать медиа, то оказываемся в фантастическом Средневековье без веры. У Средневековья существовало много ограничений, но основным из них была вера в Бога. Без этой веры мы получаем ад, возведенный в степень.

И тяжелее всего, видимо, подрастающему поколению...

Конечно. У детей нет защиты, которой со временем обзаводятся взрослые, нет необходимых навыков, нет критического мышления. И если в школах и семьях они не получат базового понимания устройства мира, то превратятся в дикарей, подвластных влиянию искажённой информации.

И что же делать?

Пытаться адаптировать под современные реалии школьную программу, вводить предметы, которых раньше не было. Это совершенно закономерно, ведь, например, гаджетов, компьютеров и соцсетей тоже раньше на Земле не было. При этом неизбежно возникает вопрос: если добавлять какие-либо новые дисциплины, то за счёт чего? Тут тоже всё понятно: у школы есть ограниченное количество учебных часов, которые можно использовать.

Похоже, у вас есть свой вариант решения. Расскажите.

Трансформировать в медийную грамотность вполне можно предмет ОБЖ. Мы знаем, почему он появился в школе: педагогическая общественность не хотела начальной военной подготовки, не хотела, чтобы военные пришли в школу. Был придуман предмет ОБЖ, и милитаризации школы не произошло. Эта дисциплина важна для безопасности детей, на ее основе мы можем создать новый курс, который поможет обезопасить контент.

Ещё один предмет, где можно это внедрить, — обществоведение. Однако он уже объединяет четыре направления: экономику, социологию, политологию и историю. В зависимости от того, куда детей поведет учитель, такие знания они и получат. Если пришёл учитель, сильный в экономике, он увлечёт детей экономикой, сильный в социологии — на первом месте будет социология. Вечный вопрос: где взять профессионалов.

А сами педагоги что думают?

К счастью, школа начинает ставить перед собой задачу научить детей ориентироваться в этой разношёрстной среде. Есть понимание, что медиакоммуникация — это важнейшее поле, что современный ребенок живёт в аудиовизуальной среде, что у него должны быть возможности и навыки фильтровать контент, который он получает.

Александр Николаевич, что вы скажете о кино? Нуждается ли оно в особом «школьном» статусе? Может быть, есть какие-то удачные практики?

Не обязательно выделять историю кинематографа в отдельный предмет. Лучше, на мой взгляд, подготовить курс на базе изучения мировой художественной культуры, где дети имели бы возможность изучать искусство и проявлять свое творчество.

В московских школах сейчас ставятся эксперименты, где педагоги — тьютор, предметник и мастер — реализуют в сотрудничестве со школьниками авторские визуальные и аудиальные проекты. Что за проекты, пока не скажу, но то, что они делают, это очень важно, это даёт колоссальные результаты.

Наверняка есть сложности...

Если мы выбираем экспериментальный курс, то должны быть готовы к тому, чтобы пройти все этапы самостоятельно: сами собрать деньги, сами снять кино и сами реализовать его показ. Тогда мы сможем рассказывать об осуществлении такого проекта детально и предлагать его школам.

Ещё один важный момент — достоверность. Бывает, кто-то создал сериал о трагедии XX века, и те, кто не жил в этих событиях, безусловно ему верят. В обсуждении такого сериала нужно быть очень аккуратным, выйти из субъективных суждений «нравится — не нравится», нужно смотреть шире, в соответствии с исторической правдой.

Какие направления вы считаете самыми перспективными? За чем будущее образования?

Не стоит недооценивать педагогическую функцию документального кино. Когда его запускают, планируется, что оно будет успешным и будет смотреться. Что-то смотрится, что-то нет, а что-то выходит специально для телевизионного формата. Когда с этим работает социальный кинозал, уже есть результаты, а если с этим начнет работать еще и школа, будет еще одно направление развития серьёзных фильмов, которые нужно обсуждать с детьми.

Есть и другие возможности. Давайте вспомним сериалы 90-х годов: все они носили развлекательный характер. Значимым высказыванием было односерийное кино. Сегодня сериал приобрел серьёзное значение, став самостоятельным нарративом. Это же будущее может ожидать и стриминговое ТВ, если мы будем выпускать качественный контент.

Александр Николаевич, спасибо за беседу, спасибо за озабоченность проблемами молодого поколения, его нравственным становлением.